ВППО "Севастополь"

По инициативе «Красной звезды» состоялся «круглый стол» с участием представителей военно-поисковых отрядов России. О работе по увековечению памяти погибших в годы Великой Отечественной войны рассказали заместитель председателя правления Волгоградской Региональной Молодёжной Общественной организации «Поиск» Светлана ПЕРВУХИНА, председатель правления Фонда поисковых отрядов Ленинградской области Валентина БОБРОВА, председатель правления саратовского поискового отряда «Искатель»  Галина ГАРИБЯН, заместитель командира поискового объединения «Надежда» Рузского муниципального района Московской области Евгений ШАРЫКИН, заместитель командира военно-патриотического поискового отряда «Севастополь» Михаил НОВОЖЕНОВ.

- В нашей стране поисковое движение стало уникальным явлением, решающим важнейшие государственные задачи: увековечение памяти защитников Отечества, установление имён и судеб погибших, восстановление исторических событий, воспитание молодых патриотов. Многие поисковики посвящают этому благородному делу не один год, даже не одно десятилетие. Вы – люди разных профессий, возрастов. Почему начали заниматься этой деятельностью? Что движет вами оставлять личные дела, мёрзнуть, мокнуть в лесах, жить в палатках в местах, где нет и в помине привычных для городских жителей удобств?

Г.И. ГАРИБЯН: В поисковое движение я пришла много лет назад, когда оно ещё называлось движением «красных следопытов». Мне тогда исполнилось 14 лет. Это был 1963-й год. Наша школа в станице Павловской Краснодарского края носила имя «Красных партизан». С огромным уважением мы относились к нашим учителям – ветеранам войны. Ведь почти у каждого из нас в родне были участники Великой Отечественной войны, многие из которых не вернулись с полей сражений. Вот и нашу семью война не обошла стороной. Мой дед пропал без вести. Мы только знали, что его схватили фашисты в родном селе Веретеевка Витебского района. И только в 2009 году мне удалось узнать, что его оставили в селе для работы в тылу врага в составе небольшой группы разведчиков, которая трагически погибла в 1943 году. В живых осталась только  радистка, которая мне рассказала, что в последний раз видела деда в Оршанском гестапо, когда он шёл к воротам с руками, связанными колючей проволокой. Видимо, там он и погиб. Воевал и мой отец. Он дошёл до Кенигсберга, был тяжело ранен и по излечении демобилизован незадолго до конца войны. Мама работала на железной дороге в составе особой бригады, которая шла вслед за наступающими войсками, обеспечивая их резервами и боеприпасами. Встретились родители в немецком городе Инстенбурге, теперь он называется Черняховск. Там я родилась. Через десять лет из-за моей болезни семье порекомендовали сменить климат, и мы переехали на Кубань. Я была активной пионеркой, а потом и комсомолкой. Частыми гостями школы были фронтовики, и мы с увлечением изучали историю войны на территории нашего района и края. Однажды к нам пришла на встречу командир 46-го гвардейского Таманского ночного бомбардировочного женского полка Евдокия Бершанская. Она рассказала нам о девчонках, которые своим мужеством и отвагой наводили ужас на фашистских захватчиков. Они называли их «ночные ведьмы». Многие из лётчиц были сбиты во время боёв, а оставшиеся в живых поклялись найти места их гибели и поставить памятники каждому экипажу. После войны Евдокия Давыдовна приехала на места сражений и взяла школьников  на поиски своих боевых подруг. Помню, почти все экипажи, кроме одного, были обнаружены и торжественно захоронены. Именно встречу с легендарной лётчицей я считаю началом  своей поисковой биографии. С тех пор таких экспедиций были сотни. За каждым погибшим стоит своя история, которая потрясает. Но та, первая, запала в душу особенно, поставила точку в моих размышлениях, нужна поисковая работа или нет. Это очень важно и нужно, в этом я больше никогда не сомневалась. 43 года я тружусь в средней школе №4 города Энгельс учителем истории. И всегда занималась и занимаюсь поисковой работой. Примечательно, что как раз в нашем волжском городе в годы войны формировались женские авиационные полки, и я продолжаю изучать их боевой путь, судьбы личного состава, но теперь уже со своими учениками. 

М. Ф. НОВОЖЕНОВ: Наверное, у каждого из нас своя личная история, почему мы занялись этой работой, но уверен, что большинство посвятили себя поиску пропавших защитников Отечества прежде всего потому, что сами прочувствовали боль от потери родного человека. Ведь каждое имя, возвращённое из небытия, каждый найденный солдат – это победа над неизвестностью. Мой дед Дмитрий Новоженов воевал в 16-й механизированной бригаде 2-го Украинского фронта. Пропал без вести в 1943 году в Кировоградской области. И мы по-прежнему надеемся, что узнаем о месте его гибели.  

- Любой ли желающий может стать членом поискового отряда?

В.Ю. БОБРОВА: По законодательству членом поискового отряда может стать любой желающий, достигший 14- летнего возраста и поддерживающий цели поискового движения. Но на практике не всё так просто: поисковые отряды разные, они отличаются друг от друга не только по составу, интенсивности работ и направлению поиска, но и по готовности принимать в свои ряды новичков. Хорошие результаты даёт волонтёрская школа, когда кандидата определяешь не в конкретный отряд, а в состав поисковой экспедиции, где работают вместе люди из разных поисковых отрядов. Как правило, в ходе таких вахт волонтёры находят «свой» отряд.

Е.Ю. ШАРЫКИН: А мы проводим отсев кандидатов ещё на уровне собеседования. Сразу их предупреждаем, что главная цель нашей работы – патриотическое воспитание молодёжи. Для нас неприемлемо ношение камуфляжа с натовской символикой, мы не занимаемся подъёмом и захоронением останков немецких солдат, на поисковой вахте установлен сухой закон. Принципиально не принимаем в свои ряды коллекционеров военного железа и любителей свободного поиска без обязательств.

Г.И. ГАРИБЯН: Конечно, стать поисковиком может любой желающий, но быть поисковиком по плечу далеко не каждому! Одни приходят в лес за драйвом, романтикой, есть такие, кто хочет примазаться к святому делу, чтобы шагнуть на следующую ступеньку жизни, или, скорее, карьеры. Есть и такие, кто идёт просто за компанию. Но они приходят и уходят, ничего не оставляя после себя. А вот кто остаётся – у того поиск будет делом их жизни, независимо от возраста, здоровья, рангов и званий. Всех их объединяет долг перед павшими, который они сами возложили на свои плечи за отцов и дедов, не похоронивших боевых друзей. Есть в каждом из них какой-то внутренний огонь, который зажигает свет в душах окружающих. Даже после их ухода из жизни, те, кто шёл рядом, продолжают начатое дело. Как это было с командиром нашего аткарского отряда «Свеча» Анатолием Колесниковым. Его группу возглавила молоденькая  учительница, однофамилица Светлана Колесникова. Отряд успешно работает. А книга ушедшего из жизни основателя новгородской экспедиции «Долина» Сергея Котилевского стала бесценным подспорьем для всех поисковиков.

М. Ф. НОВОЖЕНОВ: Согласен, в поисковой работе нет случайных людей. И быть не может. Во-первых, вахта – это не просто поездка в лес и раскопки, это жизнь в непростых полевых условиях, это подчинение определенным правилам, дисциплина.

- В последние годы много говорилось о проблемах поискового движения. Как обстоят дела сейчас?

С.П. ПЕРВУХИНА: Трудностей по-прежнему немало. Наверное, самая большая проблема нашего региона (уверена, что и других), – отсутствие механизма по обследованию земель, вводимых в любой вид оборота (будь то под строительство или сельхозугодия). Буквально сегодня поступил вызов с улицы Репина города Волгограда с сообщением, что при проведении земляных работ извлечены останки. Прибыв на место, мы обнаружили, что их попросту выворотили экскаватором, причём не случайно зацепили, а целенаправленно прорыли траншею сквозь неизвестное санитарное захоронение. Хорошо хоть вызвали поисковиков, а не прикопали останки там же на месте. Ещё проблема: есть немало земельных участков, находящихся в частной собственности или взятых в аренду, на которых находятся останки советских воинов. Владельцы и арендаторы поисковиков туда просто не допускают.

И, опять же, пресловутый финансовый вопрос. Захоронение обнаруженных останков солдат входит в компетенцию органов местного самоуправления. Обычное сельское поселение и без того еле-еле концы с концами сводит, обеспечивая освещение, уборку и прочие необходимые для жизни работы. Зачем им ещё одна расходная часть бюджета? У них просто нет денег, легче делать вид, что на территории нет останков павших солдат, чем тратить деньги, которых не хватает, на их захоронение. Поэтому мы проводим эти мероприятия всем миром – кто чем может, тот тем и помогает.

Г.И. ГАРИБЯН: Недостаточное финансирование поисковых отрядов – основная проблема и у нас. Хотя мы не просим многого, но ведь Саратов далеко от Великого

Новгорода, Курска, Смоленска, Белоруссии – мест, где сражались наши части. Туда надо добраться, а это деньги – и немалые. В 90-е годы в новгородской «Долине» нам оплачивали билеты за проезд в одну сторону, выдавали продукты питания, всячески поддерживали приезжие отряды. А потом это прекратилось, у ребят нет денег даже на горюче-смазочные материалы, техника устарела, износилась. Добраться через болота в места гибели наших частей порой просто невозможно. 19 лет я хожу с протянутой рукой по своему городу, собирая средства на поездку в экспедицию. Спасибо Министерству молодёжной политики Саратова, они ежегодно выделяют на билеты 75 тысяч рублей. Но это мизерная сумма, которой не хватает даже на проезд всему отряду. Много лет мне помогало деньгами Управление образования Энгельса, тогда мы выезжали всем составом и поднимали много останков. Потом возник конфликт из-за помещения, которое у нас отняли и продали. Но работа никогда не прерывалась. Слава Богу, нас всегда поддерживают хорошие люди. Мы благодарны губернатору Саратовской области Валерию Радаеву, который ещё будучи секретарём Саратовского отделения партии «Единая Россия», а потом  руководителем Саратовской Областной Думы, находил для нас средства. Вице-губернатору области Денису Фадееву, его помощнику Денису Самарову и многим другим замечательным людям в администрациях Аткарска, Вольска, Балаково, Саратова, Петровска, Энгельса. Но почему мы должны просить? Ведь есть государственная программа патриотического воспитания граждан, под которую выделяются средства на мероприятия патриотической направленности. Почему они до нас не доходят? К счастью, сейчас всё стало меняться к лучшему. Появилась возможность участвовать в конкурсах социальных проектов. Мы стали получать гранты на свои программы из благотворительных фондов.

Поделюсь ещё одной проблемой. Необходимо составлять карты районов, где проводились поисковые работы. А то из-за неразберихи отряды порой приезжают на места боёв, и оказывается, что останки либо уже перезахоронены, либо уничтожены мародёрами. А ведь мы, готовясь к вахте, работаем в архивах, ищем донесения о потерях, госпитальных захоронениях. Получается, что деньги и время потрачены впустую: результат нулевой. 

- Сколько бойцов Красной Армии удалось найти в безвестных могилах и перезахоронить с почестями вашему поисковому отряду?

С.П. ПЕРВУХИНА: За период существования с 1992 года волгоградским объединением «Поиск» было эксгумировано и захоронено более 25 тысяч бойцов Красной Армии, возвращены из небытия имена сотен солдат и офицеров. Эти цифры говорят сами за себя. В состав нашей организации входит 37 поисковых отрядов. Последние пять лет мы совершаем больше 50 экспедиций в год. Работы начинаются в апреле и заканчиваются в ноябре-декабре.

Традиционно в каждом районе Волгоградской области, на территории которого проходили вахты памяти, останки солдат предают земле со всеми почестями. Мы разыскиваем потомков этих бойцов, вручаем им личные вещи погибших родственников.  

Как правило, самое большое захоронение проходит 23 августа, в день массовой бомбардировки Сталинграда, когда погибло огромное количество мирного населения.

Отмечу, что церемонии перезахоронения погибших воинов всегда проходят волнующе: будь то в Волгограде, где на траурный митинг собираются тысячи людей, или в небольшой деревеньке, где поисковиков бывает больше, чем местных жителей. Бойцы поисковых отрядов стоят в почётном карауле у гробов, море цветов…Слёзы на глазах женщин и мужчин. У каждого свои воспоминания, связанные с происходящим. Всё это трогает до глубины души. Хотя после победы минуло уже немало лет, эхо войны ещё откликается болью не только в сердцах уходящего военного поколения, но и тех, кто продолжает идти ему на смену.

Е.Ю. ШАРЫКИН: Ежегодно, с 2006 года, в Московской области мы поднимаем останки от 10 до 40 красноармейцев. В этом году в День памяти и скорби с воинскими и религиозными почестями мы уже перезахоронили  в Рузском районе останки  двадцати бойцов из  82-й  мотострелковой дивизии и трёх из 50-й стрелковой дивизии. В августе планируем  перезахоронение в Можайском районе в Долине Славы, а в начале декабря,  в годовщину освобождения посёлка Колюбакино, снова состоится перезахоронение в Рузском районе, где предадим земле останки солдат из 1-го батальона 449-го полка 144-й стрелковой дивизии.

В.Ю. БОБРОВА: В Ленинградской области можно гордиться поисковой работой. У нас сложилась серьёзная система, во многом благодаря помощи органов власти всех уровней. Первая экспедиция прошла в 1989 году. Традиционно в этих поездках принимают участие не только поисковики из Санкт-Петербурга и Ленинградской области, но и со всех уголков России и стран ближнего зарубежья. За эти годы были найдены и торжественно захоронены останки более 70 тысяч воинов Красной Армии, установлены 7.845 имён. Так, только в 2013 году силами поисковых отрядов из 25 регионов нашей страны на территории Ленинградской области были подняты останки 4.363 бойцов и командиров, по медальонам установлено 233 имени. По просьбам родственников 18 человек были переданы для захоронения на Родине. 

Г.И. ГАРИБЯН:  Конечно, необходимо как можно больше разыскать останков солдат, но для меня важно не какое количество бойцов мы нашли, а насколько это нужно людям. Поисковая работа – это замечательное средство, чтобы воспитать человека, сделать его неравнодушным, повлиять на нравственность. Мы подняли более трёх тысяч останков защитников Отечества. Было несколько госпитальных захоронений. Одно на Горке в Новгородской области, там нашли 1.107 погибших бойцов, нам помогали отряд курсантов из Санкт-Петербурга, поисковики из Самары и Валдая. На Новой Керести вместе с новгородцами подняли около 300 человек. В Курской области в погребе обнаружили 127 человек,  в Смоленской у деревни Гурьево – более сотни. Находили и по 10-15 останков. Я считаю, даже если подняли одного бойца, – уже хорошо, ещё одна душа упокоится. В последние годы я стала больше заниматься «верховыми» – незахороненными солдатами, которые лежат под растительным слоем грунта. Случалось, что после боевых операций у погибших документы изымались санитарными и трофейными командами, однополчанами или боевыми товарищами, а трупы в силу различных обстоятельств оставались не погребенными. Те, кто в окопах и воронках лежат, хоть землёй прикрыты, а эти травой проросли, зверьём растащены.

Немаловажно и другое: сколько фамилий установили, сколько имён нашли и довели солдат до дома. Ведь их ещё ждут! У меня есть особая книга, в которую я записываю заявки на поиск солдат от их детей и внуков. За 2014 год лично мне удалось установить  судьбу 2.018 воинов: погибших в немецких лагерях, оставшихся на поле боя, умерших в госпиталях нашей области, – именно тех, кого искали родственники. После этого 34 фамилии жителей посёлка Приволжский были увековечены на мемориале, появились три доски с именами 131 погибшего земляка. А у нашей школы растёт аллея памяти учеников и учителей, погибших на фронте. Все имена установлены мной. В этом мне помогают все поисковики Саратовской области. Особенно хотелось бы отметить работу отряда Вольского района  «Память», которым руководит Ирина Ларина.  

М. Ф. НОВОЖЕНОВ: В годы Великой Отечественной войны в ходе Крымской операции советские войска и силы флота потеряли около 18 тысяч человек убитыми и непосредственно под Севастополем – около 6 тысяч. Каждая пядь нашей земли полита кровью. Конечно, поисковая работа в Крыму велась, но после воссоединения с Россией по инициативе Севастопольского комитета обороны был создан новый отряд «Севастополь». Он вошёл в состав ДОСААФ России. Большую помощь в становлении нам оказали ветераны Департамента военной контрразведки ФСБ России. С 2009 года они воплощают в жизнь благотворительный проект «Молчаливое эхо войны», в программу которого входят поиск безымянных захоронений, подъём останков павших воинов, их перезахоронение, а также сооружение мемориальных памятников-часовен. Такие монументы воздвигнуты в Псковской, Смоленской и Ленинградской областях, в Волгограде, Калининграде, а в этом году часовня появилась и в нашем городе.

Что касается результатов, то они уже у нас есть. Мы вели работы в районе Мекензиевых гор – семи километровом участке фронта. С этим местом связаны и бои первого штурма в начале войны, и рукопашные схватки в декабре 1941 года за каждый метр каменистой земли, и действия знаменитого бронепоезда «Железняков», и стойкие орудийные батареи, и горечь отступления в июне 1942-го. Имеются сведения, что здесь было госпитальное кладбище. Мы подняли останки 10 бойцов. У одного из них была фляга с надписью на грузинском языке «Миша». Мы установили,  что он воевал 3-м батальоне 514-го стр. полка 172-й стр. дивизии. Это подразделение было укомплектовано выходцами с Кавказа.

Мы будем продолжать работу на рубежах Севастопольского оборонительного района не только до осени, но и зимой. У нас ведь снег – редкость, а дожди и мороз до 12 градусов никогда не пугали.

- Расскажите о самых запомнившихся экспедициях, находках.

В.Ю. БОБРОВА: Сложно выделить какой-то отдельный случай – каждая установленная судьба уникальна. Но в поисковой практике иногда случаются удивительные истории, когда тебя словно ведёт кто-то, будто боец, погибший более полувека назад, очень хочет, чтобы его не только нашли, узнали имя, но и дать о себе весточку родным. Об одном таком случае я хочу рассказать. Осенью 2008 года, погружаясь в Неву с аквалангами напротив северной окраины деревни Арбузово в районе «Невского пятачка», поисковики буквально наткнулись на легкий плавающий танк Т-38, погибший во время форсирования Невы предположительно в октябре 1942 года. Танк находился между двух огромных валунов приблизительно в 70-ти метрах от берега на 12-ти метровой глубине. За послевоенные годы практически весь корпус был занесен песком. Ребята приступили к обследованию погибшей машины. Люк механика был открыт, башня танка оторвана и находилась метрах в трех от корпуса. Начав размывать песок, наши поисковики нашли несколько косточек, что подтверждало, что в погибшем танке мог остаться экипаж. И словно в подтверждение этому из песка медленно всплыла и застыла на уровне маски водолаза эбонитовая капсула смертного медальона. Оставалось только протянуть руку и взять её. Мистика! Ребята рассказывали, что при сильном течении и плохой видимости это выглядело нереально!

При помощи собственной оригинальной технологии ребятам удалось поднять затонувшую машину. Уже на берегу было проведено детальное обследование находки. Были обнаружены подписные вещи: котелок «Архипов», принадлежавший Егору Михайловичу, ложка с инициалами «Я.Г.Н.» и портсигар «Память красноармейцу Попову от командира Гончарова». Кому принадлежали эти вещи, нам установить не удалось.

По имеющимся данным в смертном медальоне, который был заполнен очень аккуратно и замечательно сохранился, было установлено имя погибшего – Архипов Егор Михайлович, 1915 г.р., шофёр-механик, призван Кунцевским РВК г. Москвы.  Уроженец Н. Алоповского сельсовета Перемышльского района Калужской области. Жена – Архипова Людмила Федоровна и мать – Пелагея Егоровна проживали в Москве. С помощью Обобщённой базы данных «Мемориал» Министерства обороны России было установлено, что Архипов Егор Михайлович воевал в 61-м отдельном легкотанковом батальоне, и был учтён, как пропавший без вести в декабре 1942 года уже после войны. Так же в ОБД «Мемориал» мы нашли запрос о судьбе Егора Михайловича от его брата, Сергея Михайловича, датированный 1946 годом. С просьбой о помощи в поиске родственников погибшего танкиста мы обратились к  форумчанам сайта www. Soldat.ru. И нашли его дочь – Наталью Егоровну, проживающую в Москве. Я незамедлительно ей позвонила. Она рассказала, что ей было 4 года, когда он 

погиб, да и виделись они немного. Егор Михайлович Архипов воевал танкистом ещё в советско-финляндскую войну, по окончании которой получил краткосрочный отпуск, но насладиться мирной жизнью не успел – началась Великая Отечественная война. Родные ничего не знали о судьбе Егора Михайловича. В похоронке значилось: «Пропал без вести...». Обращались в различные инстанции: безрезультатно. Наталья Егоровна рассказала, что в 2001 году она похоронила мать. Заплакала, что совсем немного не дождалась весточки от мужа Людмила Федоровна.

Узнав, что в посёлке Невская Дубровка есть воинский мемориал, родные Архипова решили упокоить Егора Михайловича на месте его гибели. Церемония торжественно-траурного захоронения состоялась 7 мая 2009 года. Только тогда для этой семьи окончилась война.

Г.И. ГАРИБЯН: Действительно, самые сенсационные находки порой случаются благодаря вещам, не поддающимся логическому умозаключению. Бывают «вещие» сны, которые помогают не только предать останки земле должным образом, но и вернуть из небытия имена и судьбы защитников Отечества.  

Е.Ю. ШАРЫКИН: А я хотел бы отметить, что со многих родственников пропавших без вести воинов найденная поисковиками информация смыла клеймо «сын (дочь) врага народа». Рубцом в памяти у меня остался случай, когда надо было сообщить дочери погибшего солдата о судьбе её отца. Ей было известно только то, что он был колхозным бригадиром, в конце октября 1941 года, за несколько суток до немецкой оккупации, погнал с пастухами из деревни в Можайском районе  стадо коров на восток в эвакуацию и пропал на 70 лет. Долгие годы в стране считалось, что пропавший без вести – непременно предатель. Поэтому после войны семья чувствовала себя изгоями. Девочке было горько и обидно, а ещё и голодно, ведь солдатскую пенсию семья не получала. Вот этой бывшей девочке, а теперь уже бабушке четверых внуков, предстояло рассказать, что её отец, красноармеец 336-й стрелковой дивизии, не отсиживался в тылу, а смертью храбрых погиб в декабре 1941-го при освобождении города Рузы. Это всего-то в двух десятках километров от родного  дома, где после войны целых 70 лет его не переставала ждать дочь. Вот так солдат вернулся с войны в свой дом…       

- В соответствии с указом Президента с 2006 года на Министерство обороны РФ возложены полномочия по увековечению памяти погибших при защите Отечества, в том числе организация поиска останков безымянных защитников Отечества, работа по восстановлению их имён. Но военное ведомство только координирует работу поискового движения. Судя по состоявшемуся разговору, нужна централизация государственной помощи поисковому движению, остаётся несовершенной законодательная и нормативная база на федеральном уровне, командирам поисковых отрядов и объединений необходимо систематизировать свою работу, сделать её более плановой. В апреле 2013 года в Калуге прошёл Всероссийский слёт поисковиков, на котором в том числе шла речь о наболевших вопросах. Приближается 70-летие Великой Победы, и эти проблемы требуют безотлагательного решения. Наша память – это самое малое, что мы можем сделать для павших героев.